Совместно с Павлом Костомаровым и Алексеем Пивоваровым два года назад придумал проект «Срок»: двадцать режиссеров-документалистов в течение нескольких месяцев фиксировали
на камеру хронику протестных движений и выкладывали видео в сеть.
Отснятый материал стал основой для одноименного фильма, который моментально стал самой обсуждаемой документальной картиной последнего времени, а также единственной российской лентой, попавшей в документальный киносмотр Международного кинофестиваля в Карловых Варах.
Какие задачи ставили, создавая фильм «Срок»?
Показать новых политиков, открытых и по-настоящему публичных. На практике оказалось, что эти люди более свежие, продвинутые и модернизированные, но работают и живут по тем же принципам, что и предыдущие поколения политических деятелей. Поэтому итогом стало огромное разочарование в этой профессии:в нашей стране она, как и прежде, не готова сблизиться с документальной камерой.
Как складывались отношения и распределение работы в авторском трио Расторгуев — Пивоваров — Костомаров?
Говорить о том, кто и что придумал в этой истории, очень сложно. Мы не ставили перед собой задач разделять полномочия и выяснять, кто главнее. Это было некое товарищество. К тому же в авторском коллективе работало более двадцати человек, все сплошь талантливые авторы, и их фамилии в титрах стоят рядом с нашими.
Вы говорили, что стремитесь к методу отстраненного видения. Насколько оно может быть таким, особенно на этапе монтажа?
Идеальная хроника — показать что-то, к чему не требуются комментарии. Но масштаб фигуры часто меняет даже ракурс съемки. Либо ты стоишь за кулисами, либо у парадной сцены — очевидно,
от этого зависит то, что ты видишь.
Другой вопрос, что важнее увидеть?
Я уверен, что самое главное происходит за кулисами. А чтобы сохранить отстраненное видение, нужно руководствоваться не политическими убеждениями, что гражданин X лучше гражданина Y, а иметь глобальное убеждение, что добро лучше зла. Чем этичнее позиция человека, тем отстраненнее его наблюдение.
Год назад вы говорили, что интернет — свободное пространство. Не поменялась ли ваша точка зрения сегодня?
Нет. Мы продолжаем делать проект «Реальность», он на самом деле свободный, пока нас не закрывают и не принуждают к сожительству. Свобода интернета — это в том числе и свобода его цензурировать, и свобода отдельных людей пытаться его приручить. Это не меняет его сути. Сейчас я нахожусь в Норильске, где интернета практически нет, но люди пользуются какими-то эрзацами больших социальных сетей. Может им непросто скачать свежую газету из американского конгресса, но, я думаю, если они по-настоящему захотят, они это сделают.
Над чем работаете сейчас?
Мы продолжаем экспериментировать с форматом web-documentary. Сейчас делаем историю про Норильск, точнее, про людей, живущих в этом специфическом пространстве. Это очень технологичный проект, в котором мы напридумывали много современных вещей, их никто еще не делал. Дико интересно. Не знаю пока, каким будет результат, но процесс мне нравится.
Текст: Галина Никогосова
Коллаж: Марина Добренко
